Евгений БогучарскийПисатель, член Союза журналистов России.Даже в среде академической музыки Северной столицы может возникнуть ощущение маргинальности.
«РосБалт» продолжает цикл интервью с жителями Санкт-Петербурга, в силу профессии или образа жизни способными сравнить его с другими городами и регионами. Сегодня поговорим с композитором Артуром Зобниным.
— Сколько лет ты уже занимаешься музыкой?
— 30 лет. Сочинять начал сразу же, как ноты узнал. Гордо принес несколько исписанных нотами строчек своей первой учительнице по скрипке, мои начинания были поддержаны — и вот я до сих пор продолжаю заниматься этим делом.
— Как начиналась композиторская карьера в Питере? Чего удалось достичь за минувшие годы?
— Карьера начиналась в чем-то проще, чем у многих, потому что у меня, помимо композиторского, солидное образование музыканта-исполнителя и много друзей-исполнителей — с реализацией партитур в студенческое время проблем не возникало. Лучи добра моим дорогим друзьям!
А в 2012-м уже появился Молот-ансамбль, это был выход на новый уровень, как потом выяснилось. За 13 лет столько всего получилось сделать. Международные семинары для молодых композиторов, Всероссийская оркестровая Молот-школа современной академической музыки, два фестиваля «Время Стравинского», 34 и 35 фестивали «Звуковые пути», Лаборатория ПТЗ для исполнителей, культурные обмены с молодыми композиторами Германии, Норвегии, Молдовы, Польши, Финляндии, гастроли по городам России и другое.
Везде мы представляем молодую российскую музыку — и по содержанию, и по языку, и по возрасту авторов. Конечно, порой среди слушателей находятся и скептики, но в целом реакция во всех городах и странах одна: изумление смелостью и восхищение убедительным воплощением идей у молодых российских композиторов.
— Ты довольно много путешествуешь по стране. Чем, на твой взгляд, от Петербурга отличаются Москва и другие города России?
— Москва — не мой город. От каждого города есть какое-то интуитивное ощущение — твое место или нет. Зато в Пскове мне очень комфортно. Недавно я впервые побывал в Тюмени и тоже почувствовал, что это мое место. Возможно, тут дело в том, что часть моих предков из Псковской области, часть из Тюмени, но в то же время кажется, что это и нечто большее. В любом случае важны не места, а люди, которые там живут. Хотя среда, конечно, определяет и характер людей.
— Чем удивляют в общении и привычках петербуржцы?
— В первую очередь для меня это память о блокаде. Половина моей семьи захоронена в братской могиле на кладбище 9 января, и мне с детства прививали бережное отношение к еде. Что еще? Слово «скучно» здесь через «ч» говорят. Ну и становишься немного снобом, конечно. Мне мама еще в детстве говорила: в музыке 3 гения — Бах, Моцарт и Бетховен, в живописи — Леонардо, Рафаэль и Микеланджело. Все остальные уже рангом пониже. В итоге так теперь и живу с этим под коркой.
— Какие районы Петербурга у тебя любимые и почему?
— Район проспекта Обуховской обороны — про него даже концерт кларнетовый написал недавно. И еще люблю гулять по набережной Невы в центре в ледоход. В этот короткий период дуют сильные ветры, разгоняя освобожденный из-подо льда и снега кислород над рекой. Прогулка в это время оставляет какое-то удивительное ощущение свободы.
— Какие места в Питере считаются культовыми у музыкантов твоего круга?
— В детстве частенько заходил в магазин «Северная лира» на Невском за изданиями нот и редкими записями. Он и сейчас есть, притом с огромным ассортиментом. Позднее, уже в студенческие годы, когда была эра CD, на Малой Морской центром притяжения стал магазин «Открытый мир». Именно с этих времен у меня появилась дома коллекция редких дисков практически полностью из его ассортимента. Покупал там и Турангалилу Мессиана, и записи струнных квартетов композиторов ХХ века, и многое другое. Когда я учился в консерватории, кажется, все ее студенты тусили в «Сеновале» на Декабристов, а вечером шла в «Шемрок». Ныне «Сеновал» свой статус потерял, сейчас все ходят в «Терки». А вот «Шемрок» — нет.
— Чем музыкальные институции Петербурга отличаются от тех, что ты видел в других городах России?
— А тут смотря с чем и как сравнивать. По сравнению с Москвой — более консервативные у нас институции. По сравнению с регионами — событий на порядок больше. Проблем у петербургских академических музыкантов хватает, это низкие зарплаты и низкие социальные гарантии. Разумеется, не везде так. Но факт неутешительный: в современном мире, если ты хочешь делать что-то свое, а не просто быть винтиком в какой-то структуре, ты можешь быть и средним музыкантом, а вот менеджером обязан быть блестящим.
— Как сейчас в Петербурге обстоит дело с интересными концертами академической музыки?
— Они есть. Появился абонемент «Классика. Новое» в филармонии, регулярно радуют событиями Дом радио и Musicaeterna, есть ряд независимых проектных коллективов, которые вносят вклад в концертную карту города: Молот-ансамбль, хор Festino, Mader nort, Gamajun, Ансамбль независимых музыкантов, Just -ансамбль. Фестиваль современной музыки reMusik. org уже 12 лет проводит концерты передовой интеллектуальной музыки. Недавно возродил активную концертную деятельность Союз композиторов Санкт-Петербурга: фестиваль «Ленинградская музыкальная весна» предстал обновленным, появился фестиваль «Петербургские дожди», в концертном зале союза проходит Петербургский композитор-фест.
Казалось бы, столько событий, но все равно этого недостаточно для пятимиллионного мегаполиса. И не покидает ощущение, я нахожусь в какой-то маргинализированной зоне.
— Можно ли в Петербурге наших дней стать академическим музыкантом всероссийского уровня? Или для этого все равно придется когда-нибудь ехать в Москву?
— Если про композиторов говорить, то можно хоть международного. Примеры есть, в том числе и за последние лет 70. С исполнителями, на мой взгляд, сложнее. И в любом случае, в отличие от композитора, исполнитель должен постоянно перемещаться, чтобы заявлять о себе и поддерживать репутацию. Даже абсолютно выдающиеся исполнители не могут зачастую себе позволить оставаться в городе мечты и никуда не ездить. Исключение, если взять мировую практику, пожалуй, составляют только Глен Гульд и Иво Погорелич. И то они заработали себе мировое признание до того, как стали отшельниками.
Евгений Богучарский
