Министерство финансов России вновь инициировало дискуссию о так называемой "большой приватизации". Эксперты ведомства пытаются убедить общественность, что приватизация — это именно тот инструмент, который способен кардинально и в лучшую сторону решить накопившиеся экономические проблемы. Но всё оказалось не так просто.
Министерство финансов, похоже, решило не утруждать себя таким несущественным делом, как объяснение причин: почему при постоянных победных отчётах о прекрасном состоянии экономики вдруг потребовалось прибегать к столь непопулярным и экстраординарным мерам. Одной из первых компаний, предложенных к продаже, стала корпорация «Дом.РФ». Если кто не в курсе, это крупнейший государственный ипотечно-строительный банк. И здесь возникает ещё более парадоксальная ситуация. Эту корпорацию возглавляет бывший вице-премьер нашей страны, господин Мутко, который регулярно встречается с президентом Путиным и докладывает о выдающихся успехах в развитии вверенного ему ведомства.
Получается, что за пять лет руководства Мутко оказался не столь эффективным менеджером, как себя позиционирует. Иначе с какой стати продавать высокоэффективный государственный актив?! Аналогичным образом к приватизации предлагаются явно стратегические компании: «Транснефть», РЖД, «Почта России», «Ростелеком».
И, возможно, читатель не поверит, но даже «Ростех», который в соответствии со специальным федеральным законом является фактическим министерством оборонной промышленности России, объединяющим около 700 тысяч сотрудников, сотни оборонных предприятий и 15 ключевых корпораций, таких как «Вертолёты России», «Калашников», двигателестроительные и авиастроительные холдинги, главный танковый завод «Уралвагонзавод» и другие. Может показаться невероятным, что в разгар боевых действий озвучиваются планы по приватизации предприятий, обеспечивающих эти действия, но это факт!
В этой связи можно напомнить приватизаторам недавние уроки специальной военной операции. Когда возникли проблемы со снабжением снарядами, производством дронов и другими критически важными аспектами функционирования фронта, в качестве оправдания срывов говорили, что многие ключевые производства находятся в частных руках. Так вот обращаем внимание: СВО ещё не закончена!
Приватизаторы же, создав в прошлом серьёзную проблему, выведя стратегические активы в частный сектор, не только не исправляете её, но и продолжаете усугублять. Закономерно возникают вопросы: на фоне международных санкций и попыток внешней изоляции, какие именно инвесторы собираются покупать эти гигантские и важнейшие компании? Кто из внешних игроков рискнёт вкладывать миллиарды в нынешних условиях?
Возникают подозрения, что таким образом просто создаётся возможность для чиновничье-олигархического круга легализовать свои теневые капиталы. И вложить их через цепочку подставных лиц, превратившись таким образом стать уже не чиновником-руководителем, а полноправным владельцем компании.
Для наглядности можно взять яркий пример. Речь о далёкой Мордовии, известной большинству русских разве что своими тюрьмами, курятиной и подаренной квартирой актёру Жерару Депардье. Но, оказывается, не тюрьмами едиными живёт этот регион.
Долгое время Мордовию возглавлял Николай Меркушкин. В том числе он курировал процессы приватизации в начале 1990-х, где до губернаторства был председателем Комитета по госимуществу, то есть местным Чубайсом.
Сейчас Меркушкин не у власти, но пока и не под следствием. Однако, согласно данным СМИ, стоимость активов предприятий, контролируемых его семьёй, оценивается примерно в 117 миллиардов рублей! Как писали о нём в одной публикаций, «он сделал семью богатой, а регион — нищим».
На момент ухода Меркушкина с поста главы Мордовии дефицит бюджета региона составлял 19 миллиардов. А его личные активы оказались в 10 раз больше этого дефицита: по оценкам экспертов, бывшему главе субъекта напрямую или через посредников принадлежит почти половина всех предприятий региона.
В последние годы Прокуратура России под руководством нынешнего главного судьи Игоря Краснова ведёт бескомпромиссную борьбу за возврат незаконно отчуждённой собственности государству. Иногда можно услышать: ну ладно, пусть приватизируют, вкладывают деньги, прокуратура потом всё вернёт.
Пример Меркушкина показывает: не вернёт! Нет, они не вкладывают, а, наоборот, выводят! Уже не первый год прокуратура безуспешно пытается вернуть государству активы Меркушкина. Несмотря на возбуждённое по её материалам ещё в 2019 году уголовное дело о хищении как минимум миллиарда рублей, активы всё ещё не возвращены государству.
И несмотря на привлечение младшего сына Меркушкина, которого отец успел назначить заместителем председателя правительства Мордовии, к уголовной ответственности и его осуждение на семь лет колонии, клан Меркушкиных продолжает крепко удерживать свои активы. В их числе — кондитерские комбинаты, птицефабрики, консервные заводы, племенные репродукторы. Всего более 70 компаний.
Это как раз те самые предприятия, которые, по логике сторонников большой приватизации, якобы должны быть выведены из госсобственности.
Проведение приватизации в условиях ведения боевых действий выглядит как совершеннейший абсурд. И причины таких инициатив следует рассматривать не только с точки зрения эффективности государственного управления, но и через призму возможных коррупционных сговоров.
Ловкачи решили воспользоваться сложной экономической ситуацией. А ведь известно, что на бирже нужно покупать на падении, и они рады, что можно скупить госактивы в трудный период.
Так вот, для того чтобы Меркушкины в очередной раз не праздновали победу, необходимо рассматривать любые идеи о приватизации исключительно после завершения специальной военной операции, и не раньше.
